Кузбасс теряет шахты: угольщики массово покидают работу на фоне кризиса

Кузбасс теряет шахты: угольщики массово покидают работу на фоне кризиса

Тяжелая финансовая ситуация привела к падению вложений. Из-за кризиса инвестиции в этом секторе упадут ниже прошлогодней отметки в 248 млрд рублей, считает заместитель министра энергетики Дмитрий Исламов. Но главная проблема — долги по зарплате, из-за чего некоторые предприятия вынуждены остановить работу. На Кузбассе в июне остановила работу одна из крупных шахт — «Спиридоновская», на которой работали 900 сотрудников. Здесь рабочим должны порядка 90 млн рублей. В качестве решения бóльшую часть людей намерены просто уволить.

О таких проблемах еще три года назад предупреждали отраслевые эксперты, хотя для российского угля начиналась хорошо. Энергокризис, развернувшийся после отключения Европы от российского газа, повысил цены. С 10 августа 2022 года ЕС полностью отказался от российского угля, и Владимир Путин пообещал «поворот на Восток». Составы с углем, до того шедшего в основном в Европу, потянулись в Китай.

Тогда обнаружились первые проблемы: логистика в Европу выстраивалась годами и включала развитую сеть железных дорог и портов, в то время как на восток шли лишь Транссиб и БАМ. Первый оказался немедленно перегружен, второй спешно доводили до ума, электрифицируя и протягивая недостающие ветки.

Сначала приоритет в перевозках на Восточном полигоне отдали грузам с более высокой добавленной стоимостью, чем уголь. К концу 2022 года перевозки неугольных грузов на этом направлении выросли на 3,5%, при этом цветных металлов, химикатов и бумаги — на 45,5%, контейнеров — на 40,2%. А весь экспортный уголь оказался в предпоследней категории очередности. Но как только его отгрузки за рубеж резко просели, угольщики добились восстановления приоритета. Им был вновь дан зеленый свет вплоть до 2025 года, когда преимущества остались только у угля из Кузбасса.

С приоритетом или без, возить уголь приходится дальше, а значит, это выходит дороже. Общее среднее расстояние поставок угля (включающее железную дорогу и море) выросло с 2021 года на 25%, причем основной прирост пришелся на перевозки по морю, в том числе из-за необходимости использовать порты юга и северо-запада России для поставок в Восточную и Южную Азию.

При этом сам уголь на мировом рынке дешевеет — на обычное снижение цен в ходе цикла наложилось падение спроса со стороны Китая. Именно Китай в последние три года закупил 44% всего российского экспортного угля. В пятерку крупнейших покупателей входят также Индия (19%), Турция (11%), Южная Корея (9%) и Тайвань (4%). Гораздо меньше российского угля покупают Вьетнам, Малайзия, Индонезия, Шри-Ланка, Япония, Бразилия, совсем немного — Египет, Израиль, Марокко, Мексика.

При этом особенность Китая в том, что он покупает и коксующийся (используется в металлургии), и энергетический (используется в угольных ГРЭС) уголь. Однако у Китая имеется свой энергетический уголь, так что в закупках приоритет отдается местным поставщикам. В разгар энергокризиса Китай даже открыл несколько закрытых (в соответствии с планом перехода на чистую энергию) угольных электростанций. Поэтому потребность в энергетических углях была высокой. Сейчас ее нет.

Что до импорта коксующегося угля, то он сдерживается охлаждением китайской экономики и опасениями высоких тарифов США. В целом в мае Китай снизил импорт угля на 18% относительно мая прошлого года, и это уже третье в этом году сокращение импорта.

Одновременно в России угольная отрасль испытала еще один шок: санкции перекрыли поставки необходимого горного оборудования. Самым популярным у горняков было японское и американское оборудование. Их удалось заместить за счет закупок китайской продукции. «Конечно, это как пересесть с Mercedes на дешевого „корейца“ — ресурс меньше, идет хуже, не так удобно, но, в принципе, ехать можно», — поделился с The Insider собеседник из угольной отрасли, работающий в России. По его словам, в 2024 году проблема нехватки оборудования была решена.

В итоге себестоимость добычи из-за всех перипетий выросла в среднем на 30%, из-за чего рентабельность угольной отрасли упала до нуля. Этому способствовала и введенная правительством экспортная пошлина. Угольная отрасль попала в идеальный шторм, из которого пока не видно долговременного и стабильного выхода.

В каких шахтах кризис глубже

Владельцы сегодня как никогда важная составляющая успеха для компаний. Например, вполне неплохо чувствует себя угольная отрасль в Якутии (Нерюнгринский угольный бассейн) и Воркуте. Это «Воркутауголь», которая принадлежит «Северстали» и может опереться на ее поддержку, а также «Якутуголь», которым владеет холдинг «Мечел». Это крупные компании с большим запасом прочности. Хотя у металлургов тоже проблемы.

Прибыль «Северстали» по итогам полугодия снизилась на 55%, а «Мечел» называют «компанией-зомби» из-за убытков и больших долгов. Еще одно предприятие, «Колмар», образованное в 2004 году, сейчас, по данным журналистских расследований, на 30% принадлежит компании Volga Group Геннадия Тимченко, а на 70% — Анне Цивилëвой, замминистра обороны, жене Сергея Цивилëва (экс-губернатора Кузбасса, ныне министра энергетики) и двоюродной племяннице Путина, которую нередко называют хозяйкой Кузбасса. Именно на кузбасские обогатительные фабрики отправляется уголь «Колмара». В Якутии месторождения молодые, разрабатываются в основном более дешевым, открытым способом — это тоже помогает им держаться.

Кузбасс сегодня один из самых проблемных регионов, где шахт много, угольная промышленность доминирует над прочими секторами и при этом сильно зависима от внешнего рынка, на который идет около 45% всего добытого угля. Среди останавливать производство. У экспортеров свои беды: в хорошие годы они получают более высокую прибыль, к тому же в валюте, а в плохие им неоткуда ждать помощи. Сегодня их положение усугубляется борьбой за возможность самого экспорта, высокими ставками кредитов и крепким рублем.На это накладываются особенности регионального управления.

Долгое время, с 1997 по 2018 год, Кемеровской областью руководил Аман Тулеев, выстроивший свою жесткую властную вертикаль. В 2018 году «императора Кузбасса» удалось скинуть. Этому поспособствовала трагедия — пожар в ТРЦ «Зимняя вишня», в котором погибли 60 человек.Тулеева сменил Цивилëв. Начались чистки и передел сфер влияния в пользу новых бенефициаров, что не лучшим образом сказалось на положении региона. В 2024 году Цивилëв пошел на повышение, став министром энергетики России, а на пост губернатора поставили Илью Середюка.Госдолг региона приблизился к 100 млрд рублей и достиг 42% от его доходов.

Скорее всего, Кузбасс продолжит наращивать заимствования, его бюджет дефицитен и по прогнозу составит 22 млрд рублей, или 8,7% от расходов по итогам 2025 года. Поэтому местному Минфину приходится урезать расходы на соцпрограммы, в частности финансирование детского отдыха, и опровергать слухи о скором банкротстве.

Когда касками стучать будут?

Более половины угольных компаний России по итогам 2024 года были убыточны, 27 добывающих предприятий оказались на грани банкротства. Девять шахт Кузбасса остановили работу, две остановлены в Хакасии. Большинство компаний предпочитают работать в убыток, но не останавливать добычу: консервация шахт, как и последующая расконсервация, стоит денег, а увольнение работников чревато социальным взрывом. Да и местные администрации, как правило, давят на работодателей.

Крупнейшие компании Кузбасса

Кузбасская топливная компания принадлежит структурам, связанным с Искандером Халиловым и Виктором Пичуговым.«Кузбассразрезуголь» — до начала 2023 года его владельцем был холдинг УГМК, бенефициарами которого на конец 2021 года являлись Искандер Махмудов, Андрей Козицын и их партнеры. В 2023 году УГМК вышла из состава акционеров, новый состав собственников не сообщается.СУЭК принадлежит Андрею Мельниченко, с июня 2023 года, вероятно, через AIM Capital, практически 100% которого принадлежат кипрской компании Linea.«СДС-Уголь» — основной владелец Михаил Федяев.«Распадская» — основной владелец компания Evraz Романа Абрамовича.«Южкузбассуголь» принадлежит «Распадской».

Более половины угольных компаний России по итогам 2024 года были убыточны, 27 добывающих предприятий оказались на грани банкротства

Выход — продолжать хоть как-то работать. Поэтому снова, как в 90-е, становятся привычными задержки зарплат. Это не только уже упомянутая «Спиридоновская», которой все-таки пришлось закрыться. «Работаю на шахте „Заречная“ и хотел бы просто выговориться. Зарплату задерживали почти два месяца — сначала обещали на следующей неделе, потом до конца месяца, и так по кругу. Только на этой неделе наконец-то всё выплатили. С одной стороны — хорошо, что не кинули, с другой — неприятно, когда не знаешь, чего ждать от завтрашнего дня», — жалуется один из подписчиков «Новостей Кемерово и Кузбасса». Уволиться из одной шахты и перейти в другую не вариант, число рабочих мест в регионе сокращается.

Шумно протестовать в надежде защитить свои права — опасная и малоэффективная стратегия. Особо возмущающимся выдают «волчий билет», как, например, шахтерам, бастовавшим из-за многомесячной невыплаты на шахте «Инская». Шахтеры в 2024 году объявляли не только забастовки, но и голодовку, однако потом все равно были уволены. Вдобавок против виновных владельцев возбудили уголовные дела.

Настроения жителей Кузбасса мрачные: многие не видят иного выхода, кроме как подписать контракт с Минобороны, а шахтеры, продолжающие работу, легче мирятся с нарушениями условий труда, в том числе с нарушением техники безопасности. «Одни уезжают отсюда, другие лишь возмущаются, шахты закрывают из-за низкой рентабельности, в прибыли только барыги, которые присвоили себе ресурсы и производство», — говорит Лариса (имя изменено) из Кемерово, согласившаяся пообщаться с The Insider.

По ее словам, сейчас зарплаты шахтеров Кузбасса невелики — 35–40 тысяч рублей, и те не выплачивают. «Осталось несколько разрезов, где зарплата до 80 тысяч рублей, но их мало», — уточняет она. Впрочем, и до обвала угольного экспорта зарплаты шахтеров был вовсе не так велики, как кажется многим.

По словам Ларисы, когда в Кемерово в 2021 году приезжал Путин, шахтерам велели называть зарплаты выше реальных. При этом у большинства, работающих вне шахт, по ее словам, зарплата еще ниже — 20–25 тысяч рублей. «Не живут, а выживают, от зарплаты до зарплаты», — говорит она.

В шахтерской среде особая атмосфера и особые расчеты заработка: например, зарплата бригадира намного выше зарплаты рядового горняка, а у начальства отрыв еще больше. «Рабочие и бригадир рискуют жизнью одинаково, а вот платят им за это по-разному», — отмечает собеседник The Insider из отрасли.

Риски для жизни остаются высокими и из экономии, и по вине собственников. «В любой шахте главная проблема — метан, — напоминает собеседник The Insider. — При определенной концентрации надо людей выводить и работы приостанавливать. Но это потери, потому газоанализаторы просто заклеивают. Так что работа в шахте — это игра со смертью. Но шахтеры — народ особый, они к этому привыкли, есть даже поговорка: тот не шахтер, кто газа боится». Так, совершенно рядовыми стали сообщения о превышении концентрации метана, обнаруженных в шахтах Ростехнадзором.

Сейчас кемеровчане бурно обсуждают награждение медалью «За особый вклад в развитие Кузбасса» 2-й степени министра строительства Кузбасса Ирины Печеркиной, которая несколько раз привлекалась к суду из-за потери денег бюджета, в последний раз — 43 млн рублей. «Потеряла 43 млн, получила за это штраф в 10 тысяч рублей и медаль за служение Кузбассу — три таких медали дают хорошую прибавку к пенсии», — возмущается Лариса.

На этом фоне траты бюджета на стройки кажутся кемеровчанам избыточной роскошью. Так, открытие музейно-театрального комплекса с гостиницей «Театральная» запланировано на 2026 год, что на два года позже запланированного срока. А с ростом сроков растет и смета из-за инфляции. Там разместятся филиал Государственного Русского музея, филиал Мариинского театра и Кузбасский центр искусств.

Сообщение об этом в местном Telegram-канале вызывает в основном отрицательные эмоции. По словам Ларисы, люди возмущены тем, что театр строят на деньги из бюджета, который и так пуст, а прибыль будет идти Сберу, «который курирует проект». «Платим мы, а денежки Греф будет грести. Он и строительство горнолыжного курорта в Шерегеше курирует», — уверяет Лариса.

«Когда касками стучать будут?» — этот вопрос и в шутку, и всерьез часто можно увидеть в сообществах Кузбасса. Однако такие паблики используют скорее, чтобы спустить пар, а не обсуждать всерьез акции протеста.

«Наворовали на шахтерах, пусть возвращают, а то почуяли, что жареным припахивает, и банкротами себя объявили», — пишет один. «Давно уже всем стало понятно, что угольная промышленность умирает, — отмечает другой. — А наши ублюдки вороватые все до копейки выжимают с региона... ничего не развивая нового!» — «Стыдно: шахт много, а главы нету, и никому не надо», — жалуется третий.Возможно, желание до последнего не идти на открытый конфликт объясняется не только страхом репрессий и привычкой полагаться на Москву. Теперь кузбассовцы видят выход из безденежья и безработицы в контрактах с Вооруженными силами. Вот еще под одним постом люди пишут об этом как о чем-то привычном.

«У людей денег нет и работы нет, едут на СВО на заработки за смертью», — комментирует один пользователь. «Зато теперь понятно, зачем барыгам нужно, чтобы зарплаты были нищенскими, — есть желающие заработать, а то так бы добровольцев им днем с огнем не сыскать», — отвечает другой. Неудивительно, что кузбасские шахтеры охотно идут на СВО: в шахте столько не заработаешь, а к риску они привыкли. И не только шахтеры.

«Недавно в Юрге полностью сократили отряд спасателей, представив губернатору фальшивый отчет о занятости. Якобы у них работы нет, хотя на самом деле работы выше крыши, работать некому. И куда уволенные спасатели пошли? Правильно, на СВО», — говорит Лариса. При этом реклама контракта с Минобороны в Кузбассе повсюду и очень активна. «В Госдуму бы так зазывали, как на СВО», — иронизирует она.

Конец угольной промышленности

Нельзя сказать, что правительство не замечает проблем угольщиков, — еще как замечает и проводит многочисленные совещания: и в Москве, и на местах. Пока меры принимаются реактивные: решено дать до декабря отсрочку по уплате налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), а также страховых взносов. Предполагаются адресные субсидии на компенсацию части стоимости логистических затрат при экспорте продукции на дальние расстояния.Минэнерго должно определить, какие сибирские угольные компании получат скидку в 12,8% на экспортные перевозки угля в северо-западном и южном направлениях. Четырем угольным компаниям Кузбасса уже согласовали адресную поддержку: это «СДС-уголь», «Мечел-Майнинг», «Воркутауголь» и «Сибирская углепромышленная компания». В конце прошлого года было решено утвердить особый порядок банкротств угольных предприятий — арбитражным управляющим должен стать ВЭБ.РФ. Фактически это означает готовность национализировать часть угольной промышленности — по мнению собеседника The Insider, это может быть до трети предприятий Кузбасса.